Сурово-романтичная выставка в Бонне, посвященная Карлу Лагерфельду

«Мне нравится, когда мода становится частью повседневной жизни». Эти слова Лагерфельда мерцают неоновым светом перед входом на первую выставку, посвященную дизайнеру (и организованную с его благословения), которая проходит на его родине, в Германии. 

Центром выставки Karl Lagerfeld: Modemethode, проходящей в Бундескунстхалле Бонна с 28 марта по 13 сентября, стал реконструированный рабочий стол дизайнера, заваленный маркерами, цветными карандашами, книгами и смятыми листами бумаги.

«Бумага к бумаге» — вот главный мотив секции, в которой представлены эскизы Карла для Fendi и Chanel. «Бумажная тема» достигает апогея в «Бумажном дворце», возведенном для экспозиции платьев Haute Couture, окруженных цветами, листьями из бумаги и блокнотами с еще чистыми страницами, которые, кажется, ждут, когда на них появятся эскизы для следующей коллекции.

В самом начале экспозиции кураторы поместили желтое шерстяное пальто, за которое Карл Лагерфельд получил премию Woolmark в 1954 году. Это единственная вещь, которую пришлось воссоздать для выставки, дизайнер потребовал от Аманды Харлек, своей музы, творческого партнера и куратора Modemethode, чтобы оттенок пальто «был чем-то средним между лимонным и нарциссовым». 

На стене развешаны некоторые рисунки Карла для Fendi за последние 50 лет. Их отобрал из 40 000 эскизов Герхард Штайдль, дизайнер выставки и ближайший советник Карла. К Штайдлю неутомимый дизайнер и фотограф обращается по всем вопросам проявки и печати. В качестве фона для эскизов Штайдль выбрал цифровое изображение цементных стен и берлинской мостовой. 

Когда в начале месяца в Париже я обсуждала грядущую выставку с Карлом, мне показалось, что и он сам удивлен длительностью своей работы в Fendi.

«Я уже 50 лет в Fendi... Ты можешь в это поверить? Это же мировой рекорд! — говорил он. — Никто! Никто еще так долго не работал, причем даже в своих собственных компаниях. Притом у меня такое ощущение, будто я там всего несколько дней. И работать там сейчас мне нравится гораздо больше». 

Напротив необычных меховых вещей Fendi — стена с разноцветными аксессуарами. На экране рядом идет фильм о Риме, что напоминает об итальянском происхождении компании. 

Хотя комбинезон и персидские шаровары в восточном стиле из коллекций Fendi 80-х годов я нашла обворожительными, я прекрасно могу понять чувства Аманды, курировавшей выставку вместе с директором Бундескунстхалле Райном Вольфсом. «Я бы хотела сделать выставку в 10 раз больше, но пришлось ограничиться 126 манекенами, что было нелегко», — сказала она.

Штайдль изготовил «сенсационные», как выразился он, манекены: сделанные при помощи цифровой техники 3D, они получились поразительно похожими на настоящих людей. Особенно это заметно в забавной секции Chloé, состоящей из 20 нарядов: «модели», одетые в легкие и романтичные платья Лагерфельда 70-х годов, рассажены на диванах в окружении гигантских вееров. Затем следуют «танцующие» манекены в реконструированной обстановке «Студии 54», среди нарядов, представленных здесь, есть и знаменитое платье с двумя вышитыми водопроводными кранами, из которых «льются» струи кристаллов. 

Еще до того как зритель доходит до графичных вещей KL, собственного бренда Лагерфельда, и большой секции Chanel, начинающейся со строгих деловых костюмов, он не может не задаться вопросом: как Карлу удается работать во всех этих брендах одновременно? Штайдль заполнил целую стену логотипами компаний Карла. И пускай по сравнению с масштабами Chanel его собственный бренд KL кажется непритязательным, как все-таки восьмидесятилетнему дизайнеру удается совмещать работу над всеми проектами? 

«Мы живем в эпоху разносторонних личностей, — сказал Райн Вольфс. — И Карл Лагерфельд — прекрасный тому пример. Он всегда умудряется делать то, что от него меньше всего ожидают. В этом его сильная сторона. Он прекрасный фотограф, он отлично рисует. Но мы должны отдать ему дань уважения как модному дизайнеру. В музее мы обязаны показать этапы его творческого развития». 

Выставка кажется мне удачной за счет ее избирательности. Упомянула бы я о ранней работе Карла в модных Домах Balmain и Jean Patou? Возможно, да. Предпочла бы я показать фильмы Карла вместо рассказа о его коллаборации с шведской компанией H&M в 2004 году? Наверное, да. А может быть, в выставке слишком большое внимание уделено Chanel? Нет, не думаю. В выставке романтическое видение куратора и инновационный подход Штайдля соединились очень гармонично. 

Вне всякого сомнения, произведения Chanel — продукт зрелого стиля Лагерфельда. Выставка неспешно повествует о работе Карла во французском бренде, сначала представлен легендарный костюм, затем – черные вещи, остроумные аксессуары, среди которых и пара кроссовок Coco 1983 года, когда дизайнер начал работать в модном Доме. В экспозицию включена даже огромная коллекция пуговиц Chanel.

После «Возвращения твида», когда, как рассказывает Аманда, Карл увлекался в том числе и трехмерной вышивкой, дизайнер обратился к мотиву экстравагантности восемнадцатого века. На его показах тогда появились пышные парики, созданные парикмахером Сэмом Макнайтом. Мне они напоминают о «барочном» периоде Карла, когда он не расставался с веером. 

Эскизы коллекций Chanel развешаны на пути в поразительный «Бумажный дворец», который на протяжении трех недель создавали вручную трое рабочих. Искусная отделка платьев завораживает: к счастью, по настоянию Штайдля кураторы отказались от стеклянных витрин. 

Этот бумажный сюжет приобретает смысл лишь в конце. И что это за финал! На последнем манекене надето платье Neoprene с длинным сверкающим шлейфом, а под платьем заметен округлый живот. Манекен напоминает беременную модель, которая участвовала в показе Chanel Haute Couture прошлым летом. Кажется, этот жест символизирует, как из одного показа рождается следующий. 

Аманда не скрывает, насколько для нее важна выставка, и надеется, что посетители внимательно проследят за «удивительным творческим путем Карла».

«Эта выставка заставляет влюбиться в Карла. Я думала, что знакома с его работами, но многое стало для меня откровением, — сказала она. — Он обладает энергией, страстью, он никогда не перестает стремиться к идеальным очертаниям. Он гений формы, текстуры, цвета, детали, легкости... и изящности».

Как же удалось организовать выставку без участия Карла, хотя и с его одобрения? Райн Вольфс сказал, что он обсуждал с Лагерфельдом возможность экспозиции 18 месяцев до ее начала, а также заметил, что Карл, без всякого сомнения, является самым значимым немецким модельером. 

Карл, который хотел, чтобы выставка получилась динамичной, настоял на участии Аманды Харлекх и Герхарда Штайля в ее подготовке. 

Аманда сообщила, что Карл назвал Бундескунстхалле, выставочный зал ФРГ, «лучшим музеем в Германии». Но он не принимал ни малейшего участия в организации выставки — неслыханное легкомыслие в отношении известнейших брендов! 

Может быть, Карл собирается пробраться на выставку украдкой, чтобы посмотреть на отрезки своей карьеры? Во время нашей встречи в Париже я спросила у него, почему он так упорно отказывается ехать в Бонн. 

«Экспозиция может заинтересовать других людей, но не меня. Мне нет до нее дела, — сказал Карл. — Не то чтобы я не оглядываюсь на свою жизнь... Но ведь прошлое испарилось, моя сегодняшняя жизнь нравится мне больше в сотню раз. Когда тебе уже не 20 и не 30, чувствуешь себя свободнее. И нужно уметь пользоваться этой свободой».